Ответы Ильи Юзефовича на ваши вопросы к первой лекции «Еврейские лидеры в литературе» (выборочно)
Яна Ю.
Спасибо за интересную лекцию! Как всегда, время пролетело незаметно, отдельное спасибо за аллюзию с настоящим :) Вопрос: в каком переводе сегодня рекомендуете читать Бялика?
Ответ Ильи:
Спасибо за комментарий и вопрос! Это, пожалуй, главный вопрос всего отечественного бяликоведения. Споры о качестве переводов Бялика не утихают последние 120 лет, регулярно появляются новые переводы, подливая масла в полемический огонь... Если не вдаваться во все нюансы этой дискуссии, я бы рекомендовал нестареющую классику: Жаботинского. Он и к оригиналу близок, и очень удачно сумел вписать образность Бялика в русскую поэтическую картину мира.
Парочка переводов Миши Липкина
Маргарита Ф.
Вопрос первый: Персонаж, пытающийся наныть себе место под крылышком, воплощает многое из того, от чего сионисты активно стремились избавиться. Можно ли сказать, что Бялик стал лидером как талантливый и признанный поэт вопреки своему лирическому герою?
Ответ Ильи:
Справедливое наблюдение. И не только сионисты, добавим мы, но и маскилы, например. В этом стихотворении Бялик изображает (на фоне лирического героя) главного персонажа ивритской прозы(!) той эпохи: еврейского «лишнего человека» – «талуша». Это человек без корней, человек без угла, отринувший веру предков ради европейского просвещения, но не сумевший найти себя в новом, далёком от еврейства, мире. И он противопоставляется лирическому герою, который остался последним хранителем традиции. Однако лирический герой в данном случае не тождественен автору. Бялику как раз вполне успешно (и относительно безболезненно) удалось достичь синтеза еврейской традиционной учёности и европейского просвещения. Эти, казалось бы, взаимоисключающие параграфы, вполне гармонично в нём сочетались, причём как в творчестве, так и в жизни.
А вот с идеологической точки зрения он, конечно, был далёк от многих «прогрессивных» мыслителей того времени. Осознанно использовал «местечковый» ашкеназский иврит, обращался к талмудическим и каббалистическим сюжетам... но лидером поколения он сумел стать, во-первых, благодаря мелодичности стихов, а, во-вторых, потому что первым сумел объединить шатры Сима и красоту Иафета. Примерно в таких выражения об этом говорили критики той поры.(-:
Вопрос второй: Лирический герой Бялика напомнил мне, помимо упомянутых вами символистов, Пера Гюнта в финале. Возможно, здесь имеют место универсальные нарциссические качели идеализации – обесценивания, а идея Шхины (* см. прим. ниже) не столько привнесла что-то содержательно новое, сколько дала удобную образную упаковку?
Ответ Ильи:
Да, безусловно тут много и от Ибсена, и от Гамсуна. Это всё крайне популярные среди русской (и русской-еврейской) интеллигенции Серебряного века авторы. Об этом, кстати, есть прекрасная книжка Х.Бар-Йосеф.
А концепция Шхины, безусловно, выполняет тут и функцию экзотического тропа. Если раньше евреи говорили о психологических проблемах, используя образность европейской античности (Эдипов комплекс, Комплекс Электры),то Бялик показал, что все эти (и не только!) явления можно прекрасно описать при помощи классических еврейских сюжетов.
*Шхина – термин (שְׁכִינָה; буквально «пребывание», «проживание»). В Талмуде и раввинистической литературе Божественное присутствие, одно из имен Бога, означающее присутствие Бога в мире.
Маргарита Ф.
В каких произведениях художественной литературы отражена тема репатриации?
Ответ Ильи:
Шаломушки! Тыщи их. И Севела, конечно, и у Довлатова, разумеется, встречается, хоть бы в «Иностранке», в «Легендах Невского проспекта» Веллера, «Исповеди еврея» Мелихова, у Аркана Карива (хотя бы "Переводчик"), у его отца (Юрий Карабчиевский)...но я бы назвал первым делом вот этот бессмертный текст.
Не ахти каких художественных качеств, но считался в своё время гимном репатриации(-: